Пираты, взрывы - случай жуткий, - скорей, скорей забыть о нём!
       Наполовину не в своём, на столько же в своём рассудке, Чулида с принцем Бигуди (пять орденов и две медали), и Дон Диего, весь в печали, и Мануэль с огнём в груди и жаждой мести - всей четвёркой сидят, глазами верть да верть: внизу и впрямь земная твердь, как сапогом в неё ни торкай. То ль мель, то ль остров - ровный круг земли и мелкие дощечки от корабля. Вокруг овечки, верней барашки - тюк да тюк, об остров бьются головами, чтоб разлететься в сотни брызг. А в воздухе весёлый визг: там пролетают над волнами стада вовсю летучих рыб. И всё. Одна земля - и точка. И ни травинки, ни кусточка…
       - Мы здесь помрём! - раздался всхлип Чулиды. - Я проголодалась!
       - Посмотрим, что в карманах есть! - воскликнул Дон Диего.
       - Есть! Я есть хочу!… - как ни старалась Чулида крошку хоть одну найти в кармашках, как ни рылась, - но вся еда водой накрылась на судне, пущенном ко дну. И лишь лежал в её кармане знакомый с детства медальон - и ей опять напомнил он о Коре, об отце, о маме…
       Чулида - в рёв, а Бигуди себя обшарил до изнанки, но только орденские планки опять нащупал на груди. Тут из-за пазухи Диего достал бутыль из-под вина: давно пустой была она… Видать, голодная диета и впрямь спасённым угрожа…
       - Нет! - Мануэль воскликнул пылкий. - Пускай со мною нет ни вилки, ни зубочистки, ни ножа. И всё же знаю я, однако, чем пересилить нам беду и как найти себе еду, - ведь я недаром был собака!
       И он на четвереньки встал и начал задними ногами землёй швыряться - над волнами взлетали комья, словно шквал. Был Мануэль упрям и меток - стрелки иные не смогли б так много сбить летучих рыб, а также их летучих деток! Но благородный Мануэль детишек снова в море сплавил, а их родителей оставил: ведь он имел благую цель (уж так ведётся, вы поверьте - не нам законы выбирать, - что кто-то должен умирать, чтобы других спасти от смерти).
       Итак, лежал на берегу косяк - и лучше нет известья. Чулида снова в слёзы:
       - Есть я сырую рыбу не могу!
       Тут благородный Бигуди сорвал с груди своей медали:
       - Чу, - кличет, - Лида! Вы видали?
       Дон - Мануэлю:
       - Погляди!…
       Такое встретится едва ли - принц Бигуди не промах был: в семь сковородок превратил пять орденов и две медали! И солнце разогрело их, чтобы поспеть как раз к обеду, - лоснились буквы "ЗА ПОБЕДУ!" от рыбьих спинок золотых
       Откушав рыбок долгожданных, всё до скелета обглодав, Диего засучил рукав и вновь зашарился в карманах.
       - Друзья, - сказал он, - мы спаслись, но этот островок безродный, хоть от пиратов и свободный, могилой станет нам, кажись!
       - Чулида - в рёв, и Бигуди прижал её к своей рубахе, чтобы её развеять страхи: он верил в счастье впереди!
        Но Дон Диего цыкнул:
       - Ша! Что нам реветь в четвёрку глоток? Поройтесь лучше - вдруг обглодок найдёте вы карандаша? Взгляните: вот бутыль со мною, и к той бутыли пробка есть… Когда б я мог в неё залезть, я б сам отправился, не скрою, за помощью для вас, для всех, - не привыкать мне нынче к риску. В бутыль не влезть - так хоть записку пошлём в надежде на успех!
       Все снова бросились к карманам - но ни бумажного клочка, ни карандашного бочка не обнаружилось.
       - Пора нам, - воскликнул наш гусар, - её-ей, не предаваться суесловью, а написать записку кровью и в море бросить поскорей!
       И он рубаху разорвал, чтоб написать на ней записку, но часть её, ту часть, где близко Чулиду к сердцу прижимал, - себе оставил. Вот смекалка!
       Чулида - в рёв:
       - Мой медальон! В бутыль свободно влезет он! Пускай плывёт! А крови - жалко!… Поймёт его нашедший: мол, Чулида где-то в горе чахнет…
       (Тут явно логикой не пахнет. Но полрассудка - только пол.)
       Что делать? Медальон в бутыли поплыл к далёким берегам. Но снова хочется ням-ням всем, кто на острове грустили.
       И снова бравый Мануэль, встав по-собачьи, начал пяткой рыть землю и потом, с оглядкой, швырять в летающую цель.
       И вдруг их остров дрогнул… Вдруг чуть-чуть, потом сильней качнулся… Как будто спал и вдруг очнулся… Потом на месте сделал круг… И вдруг - поплыл!
       Читатель, верь нам, ты явно понял, что стряслось: тебе недаром привелось читать о том заклятье скверьном, с которым карлик (вот карась!) решил над "и" расставить точки. Ты, верно, помнишь землю в бочке, что с корабля перенеслась и стала островом на море? И вот все четверо на нём теперь кукуют день за днём себе на счастье или горе…
       А Мануэль, сырой землёй сбивая рыб (он сбил их за сто), избавил бочку от балласта - и та всплыла!… И вот, волной гонимая по океану, она плывёт как чудо-гриб, пока друзья, сбивая рыб, едят их, как небесну манну.
        Всё меньше в бочке той земли… А по просторам удалённым бутыль с известным медальоном плывёт от всех путей вдали…
       

[Очередную историю (немного подмоченную) прочитал Михаил Яснов]