У края леса на опушке среди ростков лесной петрушки, как будто сказочный ларец стоял роскошнейший дворец. А во дворце совсем один жил очень странный господин. Тот господин был знатный дядя. Он, на свои владенья глядя, так говорил:      - Придёт конец - кому же я отдам дворец? Нет у меня совсем детишек, нет ни девчонок, ни мальчишек, ни кошки нет, ни черепахи, ни воробья, ни прочей птахи, и нету у меня супруги, и даже разбежались слуги…       И он садился у окошка и наблюдал тогда, как мошка скребётся ножкой о стекло. И мысль куда-то вдаль влекло.       Мечта его была такая - как будто он нашёл в трамвае забытый кем-то узелок и узел этот уволок. Придя домой и съев селёдку, он развязал свою находку. А там лежит и спит ребёнок среди простынок и пелёнок. Прекрасным носиком сопит и красной ножкою сучит.       Ребёнок в свёртке был один. И тотчас странный господин (его прозвали Дон Диего) к нему такой проникся негой, что вмиг его удочерил (ребёнок тот девчонкой был)…       Очнувшись от своих видений и отойдя от наблюдений за мошкой на своём окне, наш Дон Диего на коне носился по своим полям, чтоб успокоить шум и гам в своей просторной голове. Потом валялся на траве, глядел подолгу в небеса, но всюду слышал голоса - то детский смех, то детский плач - и снова он пускался вскачь.       Так день за днём летели дни. А в замке, как всегда, одни, наш Дон Диего и его мечты. И больше ничего.       Но вот однажды по весне, когда Диего на коне скакал по высохшей траве, чтоб боль утихла в голове, увидел он во мху густом, что под ракитовым кустом, лежащий там из тряпок свёрток, весь очень рваный и потёртый.       Рукой дрожащей грязный узел он развязал и обнаруЗил спокойно спящего ребёнка. О Боже, то была девчонка! Девчонка дивной красоты. Та девочка его мечты!       Придя домой, Диего сразу нашёл в шкафу два медных таза и быстро девочку умыл. А после чаем напоил, и молочком, и простоквашей, и накормил овсяной кашей. Потом, чтоб было веселей, завёл для девочки зверей - и черепаху, и собаку, и африканскую макаку, и воробья, и крокодила, чтобы улыбка не сходила с лица дочурки никогда. А чтобы Бог хранил всегда его дочурку дорогую, его наследницу родную, назвал он девочку Мариной в честь прапрабабушки старинной, что прожила без лишних бед до ста восьмидесяти лет…       Как в руслах рек лихие воды, промчались годы-скороходы. Марина стала подрастать, уже узнала цифру 5. Пять килограммов трюфелей купил отец на юбилей и в дочкин пятый день рожденья решил сводить на представленье бродячих нищих циркачей, у стен дворца уже стоявших пять ночей.       В том цирке разные индусы свои показывать фокУсы большие были мастера. Всегда сбегалась детвора, чтоб поглядеть на их проделки. И в этот раз какой-то мелкий индус, что ростом был не выше, чем пятилетние малЫши, показывал смертельный номер - как будто он вначале помер, положенный в какой-то шкап (он делал вид, что он ослаб, притом не чувствовал ни плётки ударов сильных, ни щекотки), а после оживал обратно. Всё это делалось бесплатно.       Проделав этот смелый фокус, индус, настроив глаза фокус, узрел в толпе детей Марину. Придав лицу благую мину и умиленья, и почтенья, её поздравил с днём рожденья и предложил теперь при всех ей повторить его успех.       Услышав это, Дон Диего ответил карлику:       - Коллега, чем эти вещи предлагать, вы б лучше начали глотать ухваты, шашки, копья, сабли, пока вы снова не ослабли. Или, собрав остаток силы, вы б эти вилы проглотили. Или попыхали б огнём, чтоб стало тут светло как днём. Ведь в наступившем полумраке все ваши трюки - просто враки!       Но дочь сказала:       - Милый папа! Живой я выберусь из шкапа. Всё это будет понарошку, я не боюсь совсем ни крошки. Прошу, мой милый, не встревай-ка, сегодня я себе хозяйка…       И дочка вышла на арену. А перед папой сразу стену образовали те индусы (у них на шеях были бусы). И сразу мрачные вопросы у папы встали перед носом. Зачем пошёл на поводу? Втравил он доченьку в беду. И почему такая темень? Ведь пять часов - ещё не время, чтоб солнцу сесть за горизонт, сейчас не зимний ведь сезон! И этот час, по счёту пятый, ещё не время для заката… Так, в мрачны думы погружён, смотрел на шкап зловещий он.       Как только фокус завершился и сам собою шкап раскрылся, пред всеми девочка предстала - она как мёртвая лежала. Лежала в шкапе как в гробу. Индусы пели:       - Бу-бу-бу!       А чародей, индусский карлик, её накрыл зелёной марлей и закричал на всю поляну, что он зовётся Великаном, а Великану не пристало всем демонстрировать задаром такие фокусы, как эти:       - И чтоб ей быть на этом свете (он пальцем ткнул в девичье тело), ну, в общем, тут такое дело… Хотите этого иль нет, придётся дать мильён монет!       - О ужас! - вскрикнул Дон Диего. - Какая подлость этих эго-истичных маленьких людей! А я - растяпа и злодей! А я беспечный, как хорёк! Я дочь свою не уберёг. И вот теперь моя царица в индусской мебели пылится!       Пришлось Диего от дворца, от драгоценного ларца, от леса, поля и лугов, от сена свежего стогов, от лошадей и крокодилов отречься в пользу рэкетиров - индусских ловких циркачей. И только старый пёс ничей остался с ним, но ни к чему тот пёс бродячий был ему.       И вот бездомный бедный Дон пришёл в свой бывший барский дом, чтоб получить живую дочь и с ней вдвоём убраться прочь. Но перед ним возник индус и говорит, топорща ус:       - Зачем ты, нищий дуралей, пришёл сюда искать детей? И что за чушь? Какая дочь? Иди-ка ты отсюда прочь! Иди-иди, покуда цел…       И взял Диего на прицел.       Чтоб как-то время проводить, по миру принялись бродить Диего-дон и старый пёс, и быстро время понеслось.       С тех пор прошло уже два года. Бездомных не щадит природа - их снег и дождь мочил насквозь, всё им изведать довелось. И завели они привычку днём побираться в электричках, и все окрестные помойки им передали запах стойкий… Однако есть всему пределы. И вот Диего надоело - чем в нищете такой стареть, уж лучше взять и умереть.       В лесу он начал рыть могилу и золотую вырыл жилу. Глядишь, уже через неделю он обладал мешками денег. А к Дню Победы наконец роскошный выстроил дворец. И конуру построил псу с бассейном, сауной и су-персовременным гаражом, где пёс, идеей заражён о беспосадочных полётах, мечтал, как в качестве пилота ведёт он смелый дельтаплан, в жизнь воплощая дерзкий план добраться всё же до местов, где нет ни кошек, ни котов.       Так зажили с собакой вместе они в богатом том поместье и прожили двенадцать лет. Но счастья не было и нет. Свою Марину позабыть не смог Диего. И любить он больше никого не в силах, когда пред взором образ милых девичьих черт стоит поныне. И чтоб не кончить на осине в петле свою пустую жизнь, или на рельсы положить худую шею и, зевая, дождаться первого трамвая, или в колодце утопиться, одно лишь средство - сном забыться… Во сна объятья погружён, Диего спит и видит сон: [Начало и общую концепцию создал Михаил Есеновский]      НАЗАД      ДАЛЬШЕ (вторая серия)