Диего спит и видит сон, как будто ветер дует сильный, а с неба дождь идёт обильный. И темнота со всех сторон.
      По лужам топает старик типично старческой походкой. И пахнет от него селёдкой, которую он есть привык. Старик подходит ко дворцу, стучится в запертые двери – проникнуть внутрь он намерен, что видно по его лицу.
      Впустил Диего старика в свои роскошные покои, хотя испачкал тот обои, ногой коснувшись их слегка.
      Был чёрной ночи пятый час, жужжал комар над ухом кроткий, когда старик, поев селёдки, икнул и начал свой рассказ.
      - Печаль твоя известна мне. И горе мне твоё понятно. Они, как солнечные пятна, неистребимые вполне. Сумели дочь твою давно украсть коварные индусы. На эти гадкие фокУсы они весьма способны, но… я, между прочим, не простак и тоже кое-что умею. Я отомстить хочу злодею, причём бесплатно – просто так! Мне это дело по плечу. Я невооружённым глазом способен все предметы разом увидеть, если захочу! И вижу: дочь твоя живёт у Короля Земли Восточной. Узнать, однако, адрес точный мешает мне пустой живот…
      Услышав радостную весть, Диего аж упал со стула (его как будто ветром сдуло) и больше не пытался сесть.
      - Проси, таинственный старик, что хочешь получить в награду? Быть может, плитку шоколаду, быть может, сена грузовик? Захочешь, дам тебе коня! Захочешь, покатаю в лодке…
      - Ах, мне б ещё кусок селёдки. Она полезна для меня, - старик ответил, не соврав.
      И получив любимой пищи, тотчас покинул он жилище и скрылся средь высоких трав.
      На этом завершился сон. Диего встал, зевнул протяжно. Себя он чувствовал неважно – короче, был не в духе Дон. Но вдруг издал истошный крик, заметив на обоях пятна. И понял головой внезапно: испачкал их ночной старик.
      Так значит, дочь его живёт у Короля Земли Восточной?… Хоть этот адрес и неточный, но он отправится в поход!
      Недолгим был короткий сбор, Диего взял с собой в дорогу бутыль вина, телячью ногу, а также головной убор, а также запасной носок, а также заводной будильник, а также полный холодильник и компас – стрелкой на восток!
      Пять суток, словно печенег, скакал он, силы не жалея, - то вдоль тропы, то вдоль аллеи, то вдоль лесов, полей и рек. Не раз он вынимал кинжал, не раз с бандитами сражался; в плену едва не оказался, но чудом плена избежал.
      И вот Диего наконец заветной достигает цели: на горизонте еле-еле маячит сказочный дворец.
      Диего из последних сил засов отодвигает прочный и просит, чтоб Король Восточный ему вниманье уделил.
      - Какая дочь? – спросил Король, когда он выслушал Диего (совсем уставшего от бега лесов полей и реков вдоль). – У нас таких в помине нет. Ну, разве только та девица… Она большая мастерица нарвать подсолнухов букет. Умеет шить, плести узор, нередко любит мыться в ванной и направлять на лес туманный не менее туманный взор.
      - Она, она! – вскричал тогда Диего Дон. – Я сердцем чую. Я дочь мечтал иметь такую! Как звать девицу?
      - Чулидá.
      Король наморщил потный лоб:
      - Чем ты докажешь, что родитель, а не искусный похититель очаровательных особ?
      Диего отвечал в ответ:
      - Стремительно проходят годы, и по законам Мать-Природы ей ровно девятнадцать лет!…
      И вот приводят Чулиду. Она красивая такая – куда-то смотрит, не моргая, как будто птица какаду.
      Король сказал ей:
      - Чулида, коль ты вот в этом господине отца признаешь, то отныне свободной станешь навсегда!
      Диего замер, как немой. А Чулида, взглянув на Дона, шепнула медленно и сонно:
      - Не узнаю… Отец не мой!
      Услышав горестную весть, Диего вновь упал со стула (его как будто ветром сдуло) и не пытался снова сесть. Король изрёк:
      - За то, что ты хотел украсть у нас девицу, посадим мы тебя в темницу, где очень много темноты.
      В темнице мрачной и сырой провёл Диего две недели. Жуя морковные тефтели, он сильно думал головой: «Один-два-три-четыре-пять… Ужели дочь меня забыла? Повидимому, чья-то сила ей не даёт меня узнать. Ух, дать бы всем злодеям в нос! Разбить бы их машинам фары! Чтоб позабыли злые чары и отвратительный гипноз!»
      Диего злобен стал и хмур. Для мести зачесались руки.
      Чу! Из угла он слышит звуки: шур-шур… и снова: шур-шур-шур…
      Схватил Диего табурет, решив обороняться твёрдо. Но тут возникла пёсья морда, как будто говоря: «Привет!»
      Как оказалось, верный пёс вдогонку мчался дни и ночи, собачьи не смыкая очи, не зажимая чуткий нос. Не раз клыки он обнажал, не раз в помойках он копался, чуть волчьей стае не попался, но чудом смерти избежал. И вот прорыл в темницу ход, спасти хозяина желая без громких слов (точнее, лая), но с верой, что его спасёт. Диего обнимает пса, сказать ему «спасибо» хочет, но вместо этого хохочет – такие, в общем, чудеса!
      Потом, собравшись кое-как, они вскарабкались наружу и, наступив в большую лужу, в глубокий спрятались овраг. И там обдумывали план, как Чулиду не дать в обиду, покуда их не скрыл из виду густой сиреневый туман.

 

[Перевёл с иностранного Тим Собакин]